(продолжение, начало в предыдущем посте)
Светские обеды в карательном отряде, в горах, на передовой борьбы с партизанами, которые подрывают поезда, а машинки с высокопоставленными чиновниками-фашистами без охраны пропускают туда и выпускают беспрепятственно обратно. Наверное, рано ложатся спать. Партизаны. Или гранаты кончились. Это твёрдая реальность гражданской войны? Это детский лепет. Утверждается, что очень тщательно создавались декорации, костюмы, бутафория – а бутафорскими вышли партизаны.
Да и декорации. Побег принцессы происходит на фоне явного картона и поролона. Лабиринт – один вход и два поворота. Вспомним, лабиринт злодей преодолевает за одну минут.
Офицер кричит в лес партизанам, я мол вас, трусы, доберусь. Партизаны по своему обыкновению прячутся тут недалеко (согласно другим эпизодам) и не отвечают хамской фашистской роже, потому что выше этого. В «По ком звонит колокол» есть похожий эпизод, более трагический, более реалистичный. Там подобный крикун поддаётся на уловку и его убивают. Вообще, после прочтения Хэмингуэя (а у меня так случилось) «реалистическая» часть «Фавна» выглядит не убедительно.
Зло в виде испанского фашиста мало чем отличается от зла в виде белого шовиниста из «Формы воды». То есть, понятно, наоборот.
В фильме Торо выступает как истинно американский, в худшем смысле, режиссёр, каковым по сути и является. Он вольно обращается с мифом, историей (Союзники высадились в Нормандии – надо понимать центральный эпизод Второй мировой, как по-американски, притом, что гражданская война закончилась в 39-м, пять лет назад), со всем, чем угодно, с фактами, со здравым смыслом, с чужими и своими культурными ценностями. Клеймо Голливуда на всём: на манере, на чувстве, на мысли, на мировоззрении, на эстетике. Низведение до уровня массы, опрощение, опошление.
Торо, безусловно, один из самых техничных, изобретательных, болезненно чувствующих, изощрённо восприимчивых авторов Голливуда. Скрупулёзность, тщательность, внимание к внешней, декоративной стороне сочетается у него с инфантилизмом и не пережитой болезненной детской жестокостью. Такое чувство, что на экране он получает право высвободить тайное детское вожделение.
И потому для «правильного» положительного восприятия фильма требуется нечто подобное. Помните, в «Теории большого взрыва» Пени первый раз приходит в магазин комиксов и разговаривает с его владельцем, Стюартом.
Пени. Что бы ты порекомендовал в подарок 13-му мальчику.
Стюарт. 13-ю девочку. Но если ты хочешь комикс, возьми вот этот.
Пени. Хэллблейзер? О чём он?
Стюарт. О морально ущербном самоуверенном человеке, который курит, у которого рак лёгких и которого терзают духи мертвецов.
Пени. Ну если это не позволит мне стать любимой тётушкой, то я не знаю, что позволит.
Ничего личного, просто цитата. Я люблю гиков, ботанов и всю эту публику. Я считаю, что это лучшие люди из возможных, но в условиях нашего социума, где не любят слишком умных, у них заводится много тараканов в голове. Торо, по духу его тараканов, где-то рядом. И всё распрекрасно, пока он снимает «хеллбоев» и «океанические рубежи», но когда он с тем же набором представлений о творчестве и мире берётся за гражданскую войну и фашистов, то выходит странно. Если у тебя трагическая реальность, а не фантазия, то ты хотел что-то сказать? У тебя была новая мысль, ты разглядел что-то, чего раньше никто не замечал? А не просто воспользовался фильмом, как возможностью удовлетворить свою страсть к изобретению монстров?
Вывод. Торо нужно в современное искусство, заняться видеоартом и прочим перформансом. Вопросов будет гораздо меньше. Вопросов вообще не будет.
Оценка: 5/12. https://telegra.ph/file/e684567ff194ad19e342e.jpg
4517