Code inconnu : Récit incomplet de divers voyages (2000), Michael Haneke — ыпййд аддлл.
Трилогия обледенения (Седьмой континент, Видео Бенни, 71 фрагмент хронологии случайности) отражается в трилогию метакомментария (не всегда интересного, назидательного и злободневно обличающего) — а тут ещё Jörg Haider и ультраправые входят в правительство, Ханеке уезжает из Австрии и препарирует теперь Европу и Францию.
Собственно, первый фильм в новой трилогии я и называть не буду, это как раз самый известный и самый мудацкий, который он потом переснимет кадр-в-кадр в 2007 году в Штатах, там много от «Видео Бенни», только теперь забиваемая девица это мы, и нас даже конкретно спрашивают с экрана «вам не надоело ещё всё это смотреть-то?», даже собственно режиссёрский комментарий был «кто в здравом уме пойдёт на этот фильм?»
Никто.
Так вот, во втором, «Код неизвестен», нам перерабатывают «71 фрагмент», тут тебе и румыны, и войны на плёнке, и иммигранты, и всё такое. Ну и пистолет для забоя скота из «Видео Бенни» пригодился.
Только тут метод переплетённых и взаимосвязанных историй не ведет к какому-нибудь катарсису, как в условной «Магнолии», а наоборот, ни к чему.
Действия не обретут высший смысл, события придут, произойдут и уйдут, реальные или вымышленные, и всё это значит не больше, чем переключения между каналами с реалити-шоу.
При этом, чтобы всё это нам продемонстрировать, Ханеке ставит долгие, очень срежиссированные кадры, внутрикадровый монтаж, использует разные форматы ещё до эры ютуба и тиктока, Jürgen Jürges хореографирует камеру, тонна массовки и всем есть, что делать.
Через 8 лет выйдет «Синекдоха, Нью-Йорк» про это всё, и кадр с театральным режиссёром и миллиардом бумажек с ролями перед ним суммирует всё сказанное, с замыслом «отразить всю невозможно гигантскую бессмысленность наших жизней» через реконструкцию этих самых жизней; только более поэтично, образно и сердцеразрывающе.
Ханеке тоже не лыком шит, и вся эта фрагментология тоже переходит в кинокачество к концу (с аппетайзером в начале), он нам, нерадивым, рассказывает о конце языка, и о том, как он разваливается — как система кодов и знаков, как способ договориться о значениях и как единственное эволюционное преимущество Homo sapiens, и остаётся нам только бессмысленное «how can I help you» на повторе, язык глухонемых или просто движения под барабаны.
Спасибо, фывраолг.