«Синий бархат» – первый фильм, который Линч снял в сотрудничестве с Анджело...

Зави Эштон сыграет главного злодея в сиквеле «Капитана Марвел» По данным Deadline, главного злодея в сиквеле «Капитана Марвел» сыграет актриса Зави Эштон («Бархатная бензопила»). Источник не упоминает, о каком конкретно персонаже идёт речь, однако пользователи сети предполагают, что она исполнит партию королевы скруллов по имени Веранке. В комиксах она принадлежала к религиозной секте своего народа, а позже возглавила его и затем устроила Секретное вторжение на Землю. За сценарий сиквела отвечает Меган Макдоннел, которая работала редактором сюжета «ВандаВижн», тогда как режиссёром выступает Ниа ДаКоста («Кэндимен»). Главную роль снова сыграет Бри Ларсон. Премьера фильма состоится 11 ноября 2022 года.

Кто смотрел сериал Во все тяжкие? Так вот там был момент, когда персонажи сериала курят мет, они на самом деле курят сахар или леденец, но не вдыхают. Конфета производится местным магазином в Альбукерке The Candy Lady А так же недавние исследования показывают, что невозможно сделать кристаллический мет синий, как это делает Уолтер Уайт. Сериал Пасхалки и Факты

ЕЩЕ СПЕЦПОКАЗЫ «ЧУНГКИНГСКОГО ЭКСПРЕССА» С ПРИГЛАШЕННЫМИ СПИКЕРАМИ • ПЕТЕРБУРГ, «Ленфильм», 2 мая в 18:00 — c кинокритиком Андреем Карташовым; • МОСКВА, «Москино Космос», 4 мая в 19:30 — показ в качестве 4K, фильм представит и обсудит со зрителями Владимир Лященко, кинокритик, видеоэссеист, преподаватель Московской школы кино; • РОСТОВ-НА-ДОНУ, «Горизонт Cinema&Emotion», 5 мая в 19:30 — показ в качестве 4K, фильм представит и обсудит со зрителями Николай Корнацкий, историк кино и кинокритик, автор «Искусства кино» и «Известий»; • УФА, «Киномакс-Уфа», 5 мая в 19:30 — с кинокритиком Сергеем Бархатовым; • КАЗАНЬ, «Киномакс-IMAX», 5 мая в 19:00 — фильм представит и обсудит кинокритик Адиля Хайбуллина; • ЯРОСЛАВЛЬ, «Киномакс-Аура», 6 мая в 19:30 — с Шенхан Гао, магистрантом Юго-Западного университета (г. Чунцин, КНР); • МОСКВА, «Киномакс-Мозаика», 8 мая в 17:00 — с кинокритиком Ламарой Карчавой. Все показы пройдут на китайском языке (кантонский диалект) с русскими субтитрами.

​​ОБРАЗ ТРАКТОРА В “ИЧЧИ” Во время просмотра нового фильма Костаса Марсан “Иччи” — сложного, медиативного, запутанного хоррора, исследующего мрачную эстетику якутского фольклора — мне не давала покоя странная, несколько перверсивная фиксация режиссера на образе трактора. За полуторачасовой фильм, в котором якутский режиссер, используя скудные финансовые ресурсы и солидных размеров режиссерский талант, чтобы как следует покопаться в недрах якутского мифотворчества, шесть или семь раз берет и попросту фиксирует кадр на синем тракторе. Параллельно с тем, как в многослойной истории сталкиваются мир “традиции” и мир “современный”, пока в одном тесноватом нарративе переплетаются высший, средний и низшие миры из якутского эпоса “олонхо”, Костас Марсан находит время, чтобы просто на протяжении пары десятков секунд полюбоваться достижением белорусского сельскохозяйственного автопрома. Синего цвета. Коли, так уж получилось, что “Иччи” практически хором провозгласили высокохудожественным творением (с чем я согласен, но только отчасти), выбравшемся из своеобразного якутского кинематографического гетто, к которому западный зритель начал относиться со странным высоколобым пренебрежительным восхищением, а-ля: “смотрите, эти узкожопые умеют камеру держать и истории снимать, давайте им похлопаем” — было бы непростительным упущением взять и просто смириться с тем, что режиссер просто прется от тракторов, а не пытается нам что-то этим сказать. “Иччи” — это фильм, обреченный страдать от ориенталисткого отношения, и трактовок, вылетевших из утробы настоявшегося западного высокомерия по отношению к культурным братьям нашим меньшим. Собственно, если посмотреть на то, как сейчас реагируют на практически любой успех якутского кинематографа, можно воочию пронаблюдать то, о чем я говорю — западный зритель заметно устал от привычных декораций и сюжетов и затребовал чего-то нового, коим выступил внезапно (хотя он живет и локально процветает) якутский кинематограф. Восточные традиции, суеверия и культура — тем более малоизвестная якутская — крайне привлекательны и интересны своей незатертостью и уникальностью. Синий трактор. Синий белорусский трактор. Трактор, выпущенный с конвейера как бы западной фабрики, заточенной на массовое производство унифицированных и утилитарных машин для ...ывания земель для засеивания/застраивания т.е для еще одного процесса унификации и уравнения — являет собой образ ЗАПАДНОГО врага. Герои “Иччи” живут, страдают, борются с нечистыми силами, находясь на территории, центром которой является белорусский синий трактор, как символ скоропостижного умерщвления всего живого и самобытного. Костас Марсан из раза в раз фиксирует внимание зрителя на синем тракторе как бы говоря тому, что настоящий враг — это не нечто потустороннее, не злой дух из низшего мира, не что-то непознаваемое, а вполне понятное и приземленное. Главный враг — это синий трактор и следующая за ним страшная сила, несущая смерть всему живому. Сила мануфактуры. Сила усреднения. Ужас капиталистической рекуперации, выбравшей безобидный образ устаревшей белорусской синей машины. Не ведись на эту иллюзию, всяк сюда входящий. Дьявол в мелочах. А вы что думали? Все это просто так? Нет, Костас Марсан большой художник и он в шутки не играет. https://telegra.ph/file/55787d6e184bb4b126315.jpg

Вспомним ещё один нетрадиционный мюзикл – «Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит». Его в год выхода приняли пусть и благожелательно, но без восторгов – мол, Бёртон сдулся, стал равен самому себе, от него осталась лишь форма, подменяющая содержание. Однако сейчас стало понятно, что это последний большой фильм постановщика – большой именно в смысле кинематографического стиля, концепта, целостности: сразу после него он выдал чудовищную «Алису в стране чудес» и так не смог реабилитироваться в творческом плане. В «Суини» же собрались все те компоненты, за который Бёртона полюбил зритель – бархатная готическая эстетика кадра, плавно перетекающие друг в друга жанры хоррора, фэнтези (а в этот компьютерный Лондон поверить не проще, чем в россказни героя Альберта Финни из «Крупной рыбы») и социальной сатиры (в данном случае сюда прямиком из пьесы перебрались ленивые пинки городскому истеблишменту), его любимый актёр Джонни Депп и супруга Хелена Бонем Картер. При этом именно относительно работы с ритмом и атмосферой кино выстроено безупречно – и пусть Бёртон именно здесь превращается в бренд, после просмотра из кресла встаёшь даже слегка перенасытившимся: вот пироги из человечины, вот мерзкая ухмылка Тимоти Сполла, вот Депп небрежным движением пускает фонтаны компьютерной крови, вот Рикман и Бонем Картер старательно тянут свои блестяще написанные куплеты (а эти двое – безусловно, главный аттракцион этой картины). В 2007 году казалось, что для гения такого калибра, как Бёртон (каковым он когда-то являлся) это больше упражнение в мастерстве; а сегодня «Суини Тодд» вспоминается как один из самых ярких и самобытных мюзиклов 21 века. Разбор https://images.kinorium.com/movie/shot/313709/w1500_41589576.jpg

​​Вчера стартовал Венецианский кинофестиваль. Смотр открыла новая лента Педро Альмодовара «Параллельные матери». Картина о двух испанках, ставших матерями в один день, пришлась по душе западным критикам. А вот в России мнения разделились: кто-то хвалит мастера за попытку анализа травматичного прошлого своей страны и верность собственной эстетике, а кому-то сюжет фильма показался слишком предсказуемым. David Rooney, Hollywood Reporter: «Восхитительно сделанная работа, которая в очередной раз демонстрирует, что никто не использует выразительную силу цвета и дизайна так, как Альмодовар». Stephanie Zacharek,TIME Magazine: «Параллельные матери» - бесконечно нежный фильм, редкая ода материнству, которая воспевает тот факт, что любая мать – прежде всего женщина, а уже потом – мать». Андрей Плахов, Коммерсант:«…Альмодовар не был бы собой, если бы и этот [часть фильма посвящена франкизму и его жертвам, прим. ] сугубо политический сюжет не утопил в эмоциональной стихии и дизайнерском буйстве. Чего стоит хотя бы использование красного цвета: он играет всеми оттенками на платьях и свитерах, настольных лампах и тюбиках губной помады и, конечно, на туфлях с самыми высокими каблуками, какие только можно вообразить. Но и зеленый, и синий, и желтый, и оранжевый цвета здесь не менее насыщены и красноречивы: о фантастически креативном использовании Альмодоваром каждого из них можно написать отдельное киноведческое исследование или даже поэму». Антон Долин, Медуза: «В новой картине Альмодовар возвращается от фрагментарности к чуть ли не голливудскому императиву: фильм должен рассказывать историю, которая захватит зрителя и не отпустит до последних кадров. Этого удается достичь за счет отказа от стилизаторских приемов, бесконечных самоцитат и интерактивного диалога с синефильской публикой. «Параллельные матери» начисто лишены кавычек, подмигиваний, хитроумных реминисценций. Посмотреть и оценить фильм сможет любой, даже если до того не слышал фамилии Альмодовар». Егор Беликов, Esquire: «…вся видимая концептуальность Альмодовара к концу рассыпается — тем более что он сам все спойлерит своей навязчивой кольцевой структурой, где, как известно, что в начале, то будет и в конце. Что касается украшательств, то они, пожалуй, далеко не так выразительны, как это было в той же «Боли и славе»: интерьеры квартир похожи на каталожные икеевские, а наверняка символичный фирменный альмодоваровский подбор картин выглядит слишком навязчиво…» Тамара Ходова, ТАСС: «Объединяя две истории — о новорожденных младенцах и о поисках останков давно погибших прадедов, — Альмодовар довольно прямолинейно говорит о ценности памяти и о том, как она живет в наших детях. К сожалению, есть подозрение, что исторические отсылки за пределами Испании многие зрители не поймут, а без них две сюжетные линии кажутся не очень подходящими друг для друга. "Параллельные матери" получились именно тем, что и ожидалось, — необязательным, но неплохо сделанным фильмом, идеальным открытием большого фестиваля». https://telegra.ph/file/94fd5fb7deb2bca75761e.jpg

Экран в фильмах Гаспара Ноэ мерцает, пульсирует, озаряется неоновыми вспышками. Цвета сменяют друг друга как в калейдоскопе, но доминирующим всегда остаётся красный. Вот что сам режиссёр говорит по этому поводу:  «...красный на экране кажется мне очень эффектным. Возможно, потому что это максимально сновидческий цвет. Ведь все наши сны обычно черно-белые. Но если попытаться вспомнить цветные исключения, то я лично всегда вспоминаю именно красный. Даже когда я покупаю постеры фильмов, то всегда выбираю выдержанные в алой гамме. Или в желтой.  Или вот пример из другой области. Вы, скорее всего, не станете есть пищу синего цвета (дети точно не станут), а красную — наоборот. Красный — цвет плоти, мяса, томатов. А синий — цвет неба. И в конце концов, красный — это такой утробный цвет; в красном интерьере ты чувствуешь себя как в материнской утробе. Так же и фильм — все тут происходит в тесном замкнутом помещении, есть всего одна дверь, которая ведет к свету».

Американский актер Дин Стоквелл умер в возрасте 85 лет, сообщил журнал Variety со ссылкой на источники, близкие к актеру. Стоквелл получил большую известность благодаря роли Эла Калавичи в сериале "Квантовый скачок" (Quantum Leap, 1989-1993), а также участию в фильмах Дэвида Линча "Синий бархат" (Blue Velvet, 1986) и "Дюна" (Dune, 1984). Актер был номинирован на премию "Оскар" за роль в фильме "Замужем за мафией" (Married to the Mo, 1988). Он был признан лучшим актером на Каннском кинофестивале в 1959 и 1962 годах. В феврале 1992 года Стоквелл получил звезду на "Аллее славы" в Голливуде.

Когда-то Дэвид Линч снял, возможно, лучший эротический триллер всех времён – «Синий бархат». Базовый принцип жанра – запретного влечения – проявляется здесь уже в психаналитической трактовке, фрейдистком подтексте, который когда-то с блеском вывернул швами наружу Славой Жижек в «Киногиде извращенца» (вообще, для тех, кого этот режиссёр неизменно ввергает в ступор, та документалка станет большой находкой). В первой сцене главный герой, Джеффри, наивный любопытный ребёнок, лишается отцовского надзора (того неожиданно разбивает приступ), находит на лужайке отрезанное ухо – и проникает через этот канал за фасад идиллической одноэтажной Америки, в которой встречает тёмных двойников своих родителей: Дороти и Фрэнка. Наблюдая из шкафа за их сексом, он превращается в ребёнка, который неожиданно становится свидетелем парадоксальной, но пробуждающей у него естественный интерес картины. Жижек говорил, что эта сцена держит в напряжении за счёт соприкосновения трёх точек зрения – Фрэнка, компенсирующего импотенцию карикатурной маскулинностью, Джеффри, впервые переживающего столь волнительное открытие, и Дороти, занимающей вынужденно-пассивное положение. Можно прибавить, что также в сценарии прослеживается и реализация эдипова комплекса – Джеффри вступает в отношения с Дороти (суррогатной матерью), бросает вызов деспотичному папаше (Фрэнку), убивает его, и в финале эта семья распадается: повзрослевший (а значит, прошедший самую важную инициацию созревания) Джеффри воссоединяется с «правильной» девушкой, а Дороти находит успокоение, в свою очередь воссоединившись уже с родным маленьким сыном. Также Линч очень точно внедрил в притчевую, образную составляющую фильма элементы нуара, высвободив из сюжета мощную энергию, родившуюся из трения масштабного конфликта – света и тьмы (что прослеживается уже в чередовании ракурсов), целомудрия и распутства, мысли и желания. Что подталкивает Джеффри в квартиру Дороти? Любопытство, завязанное на идее подобрать ключ к скрытым запретным тайнам. И этот принцип усиливает наше вовлечение как зрителя – Дороти тайно наблюдает за Фрэнком, Джеффри тайно наблюдает за ними обоими, ну а мы, включаясь в игру, тайно наблюдаем за всеми участниками действия разом: таким образом Линч в первый (но далеко не последний) раз обнажает вуайеристские механизмы седьмого искусства. Ну и главное – из борьбы света и тьмы рождается дополнительный смысл и в романтической линии, проступает подлинное эротическое напряжение. У Джеффри всё налаживается с воздушной, интеллигентной, воспитанной Сэнди, но по-настоящему его тянет к Дороти – опасной, надломленной, завораживающе красивой женщине. Потому что человека всегда влечёт риск, порок, отклонение от нормы – то, чего было всегда в избытке за синем бархатом кинематографа Дэвида Линча. Разбор https://images.kinorium.com/movie/shot/83317/w1500_218951.jpg

Поговорим о том, из чего состоит мультивселенная «Всё везде и сразу»: из каких источников режиссёры черпали своё вдохновение? «Господин Никто». Референс, лежащий на самой поверхности – фильм, в котором режиссёр из чистого ухарства смешал теорию струн и философию квантовой неопределённости, отследив все мыслимые альтернативы жизненной траектории умирающего 117-летнего старика. Джаред Лето, Pixies в саундтреке, бархатно-гипнотическая красота визуального ряда и амбивалентная драматургия моментально влюбит в себя всех, кто привык, чтобы в фильме было всё везде и сразу. «Космическая одиссея 2001 года». Здесь режиссёрский тандем ограничился не структурой (предельно строгой, как и всегда у Кубрика), а отсылками, призванными подчеркнуть их любовь к классике научно-фантастического кинематографа. «Разборка в стиле Кунг Фу» и «Убойный футбол». Отсюда в фильм перекочевала и совершенно отбитое чувство юмора, и хореография боевых сцен – причём сходство угадывается не только на уровне пластики, но и присущих творчеству Стивена Чоу сантиментов. «Легион». Этот сериал совпадает во «Всё везде и сразу» одновременно и картинкой, и сумасшедшей фантазией их авторов, и эсхатологическим пафосом, и креативным чувством юмора (до анальных пробок, правда, дело не дошло). Три сезона чистой синефильской радости. «Матрица» и «Скотт Пилигрим». Если вам нужно кратко описать «Всё везде и сразу» своему знакомому, можно сказать, что это плод любви Эдгара Райта и (ещё тогда) братьев Вачовски – от «Матрицы» сюда перекочевала витиеватая нарративная структура, а от «Скотта Пилигрима» – сумасшедший драйв и молниеносные перепады в интонации. «Вечное сияние чистого разума» и «Наука сна». Под конец можно вспомнить про Мишеля Гондри – при всей основательности его мелодраматических сюжетов, с «Всё везде и сразу» его фильмы роднит склонность к смешиванию страшного и смешного, лирики и физиологии, концептуальной сложности и семантической простоты. Разбор https://cdn.v-a-c.ru/v-a-c-static/store/setkaimage/bc4ccfed-7ee7-4084-81ab-d44fac8f918f/image/ca380a0f15d8cc09382608869a87e7b0.jpg

В лучшем сериале всех времён «Парки и зоны отдыха» Рон Свонсон мастерил мебель (иногда даже чересчур близкую к идеалу). А Ник Офферман, который играл Свонсона, в реальной жизни владеет магазином мебели и сам плотничает. У нас своего Ник Оффермана нет, да и мебельный шоппинг откровенно печальный: однообразные и скучные модели, дизайны из 2010 года (в лучшем случае) и маленький выбор тканей. Ника Оффермана нет, но хорошо, что есть другие, очень талантливые люди, которые готовы менять и меняют такое положение вещей. Сейчас внимание, будет название, которое меняет жизнь – фабрика VOSART. У ребят собственное производство, огромный выбор материалов – например, 7 000 вариантов тканей (и здесь нет ошибки в количестве нулей). Есть классические дизайны, есть современные, есть ткани бархатистые, есть ткани против воды, есть ткани против животных, есть ткани за мир во всём мире и против глобального потепления (немного увлекся, просто тканей действительно много). Потрогать, погладить и пожамкать можно всё в шоурумах в Москве и Санкт-Петербурге. Часть мебели есть не только под заказ, но и в наличии со скидкой. И, конечно, по поводу приятных скидок: сейчас проходит летняя акция — скидки 20% на любую модель на заказ. Ребята создали канал, где делятся не только своими акциями и моделями, но и советами по интерьеру, вдохновляющими подборками и интересными «мебельными» фактами. Почти как я про сериалы, но только про мебель - https://t.me/vosart_official Если нужен диван, кресло, кровать (или всё это вместе), то заходите на VOSART, восторгайтесь огромным выбором, а на новом диване будете потом смотреть хорошие сериалы

В Женеве показывают хорошее, несмотря на тонны чудовищного претенциозного говна типа вчерашнего OIL — A porn story, где три квир-бабы, глупо ухмыляясь, зачитывают очередной манифест по ролям, а на экране показывают то, что они называют пост-порно; ну и ещё прямым текстом клянчат денег прямо у аудитории. Всё бы это было ничего, если притвориться, что ни 68-й, ни 70-е, ни 80-е, ни начало 90-х, ни даже конец нулевых и начало десятых, — не существовали; всё это уже мы видали, и куда поталантливее этих привилегированных революционерок. Двухчасовой De humani corporis fabrica (2022), Lucien Castaing-Taylor, Verena Paravel, — вполне настоящая трансляция из парижских больниц, где объём видео внутриполостных операций и вербатима вперемешку с параллельными долгими проходами в коридорах, морге и подземельях самих госпиталей, переходит в качество чуть ли не вселенское; самое жуткое это не физические болезни, а врезки из отделения с больными Альцгеймером и вообще деменцией; заканчивается всё праздником медработников в спецблоке с огромными фресками с лицами сотрудников на стенах, и финальный кадр с человеком, скромно сосущим напиток через трубочку на фоне реплики «Тайной вечери», — если надо объяснять, то уже не надо объяснять. Видать, все леваки только о деньгах и говорят, если не клянчат; вот и перед почти трёхчасовым Pacifiction (2022), Albert Serra не может обойтись без упоминания богатства Швейцарии, — ну зато фильм это прямо буквальная спецоперация по принуждению к миру ну и наконец-то возможность услышать этот самый «самобытный язык Таити», воспетый в своё время Агузаровой; начинается всё как ложный триллер, неторопливо но не затянуто, Benoît Magimel в синих очках говорит, что политика это как дискотека; вот тут приехали поговорили про то (и, конечно, в одном из спичей будут упомянуты и либертины XVIII века), а вот тут приехали поговорили про это, вроде как шатко-валко всё движется к чему-то, а потом фильм просто ломается. Всё переключается в синий, как очки, цвет, и начинается, собственно, дискотека: приехавший в самом начале фильма капитан танцует с морячками, всё очень странно, и вот главгерой-то думал, что это он миротворец, а на самом-то деле это его примиряют с реальность; и капитан с морячками садится с ними на лодку и они уезжают в рассвет; умиротворение осуществлено.

«Мясник» (1970, Клод Шаброль). Во Франции, помимо Франсуа Трюффо, большим поклонником фильмов Хичкока был Клод Шаброль. Вместе они даже посетили съемочную площадку «Поймать вора», чтобы взять интервью у великого мастера саспенса; именно там от волнения два молодых режиссера упали в бак с водой, уронив магнитофон, за что Хичкок их позднее назвал «кубиками льда в стакане виски». Шаброль больше других французских коллег по «новой волне» снимал триллеры, среди которых особенно выделяется «Мясник» с типичной «хичкоковской блондинкой» в главной роли, сыгранной его женой Стефан Одран. Одран играет директрису из маленького городка, которая знакомится с мясником на свадьбе у знакомых. Между ними завязывается дружба с романтическим уклоном, а в это время в окрестных местах происходят убийства. Понять, кто за этим стоит, нетрудно, хотя для директрисы расследование превратится в сложную психологическую игру и поиски правды о самой себе. Сыгранный Жаном Янном мясник — вполне традиционный для хичкоковского кинематографа персонаж с маской пристойности на лице, скрывающий, однако, темные секреты (вспомнить хотя бы Нормана Бейтса или галерею негодяев из «Незнакомцев в поезде», «Тени сомнения» и «Окна во двор»). Важной деталью истории становится небольшой предмет — подаренная зажигалка, что также характерно для классических триллеров. Парафраз сюжетов Хичкока подкрепляется другими цитатами и собственными «трюками» Шаброля. Дети на уроке разбирают «говорящие» строчки Бальзака, разыгрывают танцы эпохи XVIII (сюда же приходит и мясник в маскарадном костюме), а стены в комнате директрисы увешаны репродукциями, каждую из которых можно разбирать отдельно: там и Модильяни, и Дега, и Арчимбольдо, изображавший людей узором из фруктов и овощей. Тема еды, голода, ненасытности управляет романтическими отношениями двух персонажей (не зря, например, они знакомятся именно за праздничным столом, а позже мясник приносит в школу обещанную баранью ножку, завернутую в бумагу, как букет цветов, — романтический жест). Это создает вокруг них особый мир, отличающийся от привычной тихой реальности городка, где они живут. К тому же с наступлением убийств все становится мрачнее: школьная прогулка на природе (причем с посещением пещеры, совершенно особого для фильма места, которое появляется еще в начальных титрах) заканчивается обнаружением еще одного тела (интересно, что капли крови капают на хлеб), а счастье знакомых-молодоженов оказывается недолгим — свадьба сменяется похоронами. Шаброль уделяет особое внимание и цветам этого мира, выбирая в качестве основных красный и синий. Интересно, что на свадьбе мясник и директриса встречаются в нейтральных черно-белых костюмах, но потом каждый из них будет ассоциироваться с красным и синим (это один из уровней их диалога), причем не только в одежде, но в и деталях и предметах: например, в качестве еще одного подарка мясник приносит ей банку темно-красной вишни в вине. А в финале, где снова появляется кровь, ключевым образом становится мигающая красная лампочка лифта.