Тайвань гонит, Англия забивает, Америка пугает: что творится в кино на этой...

​​История жизни и смерти апостола Павла, который прошёл путь от беспощадного гонителя христиан до одного из основателей христианской церкви. Его последнее миссионерское путешествие заканчивается в тюрьме, куда он попал по приказу императора Нерона. Пока он ждёт казни и размышляет о своей посмертной участи, его последователь Лука пишет новое Евангелие... Павел, апостол Христа 2018 История https://telegra.ph/file/17f8a92d6892ef8ae4d8a.jpg

Досмотрели мы, значит, второй сезон The Boys. Хороший, крепкий, но я не знаю, почему он пошел не так гладко, как первый. Первый мы посмотрели залпом, после каждой серии хотелось быстрее врубить следующую, прямо такое забытое чувство увлекательности (а то сейчас с современными сериалами надо терпеть пару серий нудятины, пока все разгонится). Не знаю, может, это из-за того, что "следующая серия" уже была наготове - первый сезон вышел одним днем, а второй как обычно, раз в неделю. То ли сериал создан для просмотра одним присестом, то ли в этом сезоне ритм поменялся. Но в любом случае нам очень нравится смотреть этот сериал - затягивает, нескучно, без претенциозности, но и не тупой. Не тащусь по каким-то персонажам, нет желания читать комикс, не бегу с работы быстрее смотреть новую серию - но при просмотре получаю большое удовольствие. Только ленивый не обмусоливал критику корпораций в сериале, зато на днях наткнулась на интересный видос про Хоумлендера. Ну знаете, почему он ТАКОЙ. Там рассматривают не только его изоляцию от людей как причину его долбанутости, но и в общем, сами суперсилы. Особенно мне понравилось объяснение, почему в сериале такие неэффектные битвы с супергероями - никаких выкрутасов и сложной хореографии. Потому что ну, зачем? У тебя лазеры из глаз, зачем тебе еще чему-то учиться - боевым искусствам или даже этими лазерами нормально целиться. Когда у тебя суперсилы, достаточно просто суперсильно пнуть или ударить по лицу, вот и все. И вот потасовки между суперами выглядят скорее как гоп-стоп на районе. Придает свой шарм, знаете ли. https://youtu.be/XXb58v5rDFA

Берег москитов/The Mosquito Coast Странна вышла штука. Ну как странная, ну как штука. Сериал «Берег Москитов» c Джастином Теру в главной роли – всем хорош, но ничем не цепляет. Вот такая вот странная штука вышла на Apple TV+. Алли Фокс – эксцентричный изобретатель. Он может сделать из огня лед, добыть сигнал для сотового в пустыне, не удивлюсь, если это он придумал вставлять винную пробку в эмалированную кастрюлю, чтобы не обжечься, или спичку в электрический счетчик, чтобы не платить. У Алли есть жена, дочь и сын (будто пересказ библейского стиха начинаю). И они от чего-то бегут. За ними гонится полиция и ФБР (потому что, если за вами гонится полиция без ФБР, то это и погоней не назвать, несерьезно). Но почему, зачем, как провинилась семья Фокс или сам мистер Фокс зрителю не рассказывают. «Берег москитов» - выверенное шоу, причесанное, приглаженное, причепуренное. Но с этим и бездушное. Эмпатия к Алли и его семье растет, но делает это медленнее, чем прорастает косточка лимона, которую я воткнул в землю года три назад – и поверьте, делает она это очень медленно. И ставка на незнание зрителя угрозы, которая нависла над семьей, совсем не играет. То, что должно быть интригой, подстегивать переживание за героев, играет скорее во вред. Через пару эпизодов становится даже неинтересно, что же такое страшное совершил Алли. То ли парковку не оплатил, то ли рубль продавщице не занес. А бегут они в Мексику, тяжело оригинально бежать, когда у тебя из страны два пути – либо вверх, либо вниз. Но назвать сериал плохим не получается. Вся его лощеность не вызывает отторжения, скорее спасает ватность всей истории. А еще мне после роли в «Оставленных» нравится Джастину Теру, хотя ему в качестве изобретателя, иногда будто не достает снобизма и небольшой такой (казалось бы, доброй, но нет) потехе над незнанием собеседника. В общем, черт менеджера из автосалона. 7.0/10. А теперь рубрика «интересный факт, но похоже только для меня»: Джастин Теру, исполнитель главной роли, является племянником Пола Теру, человека, который написал роман «Берег москитов» и по которому сняли этот сериал.

Happy together (1997), Wong Kar Wai — ни счастливы, ни вместе. Рубрика «Мы вам писали», добавить можно одно наблюдение, методология наше всё. Да, метафоры все вполне прозрачные, всё утечёт с водой, рано ли, поздно ли; маяк на «конце света», идентичность, уход от любовника-Британии к отцу-Китаю, Тайвань подмигивает издалека, все грустят. Сбоит только в самом конце, когда Danny Chung орёт Happy Together, — ну, для сарказма и комментария слишком толсто, а для танцев со слезами на глазах слишком мало слёз. И ведь всё это после танго на кухне, после плача на диктофон, это ли твой настоящий комментарий, дорогой Вонг, дорогой Кар, дорогой Вай? Ну и да, закадр убивает, ну хотя бы не полностью повторяет происходящее на экране, и то хлеб. Все драмы, все расставания, все слёзы, вся любовь — всё смоется, как кровь на мясобойне, как водопад, это всё только тени на прикроватной лампе.

Рыжий опять за старое Чаки вернулся. И сразу же схватился за нож. Как мы уже сообщали, после внештатного ремейка наша любимая кукла-убийца возвращается в привычном виде и с классическим голосом Брэда Дурифа. Новый 10-серийный сериал «Чаки» – сразу и р..., и сиквел, куда вернутся многие враги и союзники пластикового маньяка из прошлых картин. Однако не пугайтесь: чтобы насладиться шоу, совсем не обязательно смотреть все семь прошлых фильмов (хотя мы советуем). В центре повествования в сериале – новые персонажи, которым вставляет палки в колеса и ножи в животы рыжий злодей. На этот раз Чаки оказывается в эпицентре подростковых страстей: его новым хозяином становится 14-летний паренек с целым букетом проблем. И мать умерла, и отец бьет, и одноклассники дразнят, и краш взаимностью не отвечает. Так у Чаки появляется достойны повод для нового сеанса кровопускания –помощь новому другу. Крови, кстати, пока не так уж много: по одному убийству в первой и второй серии. Надеемся, дальше дело разгонится. Но смотреть уже увлекательно. Во многом потому, что у руля бессменный Дон Манчини, который умудряется постоянно вдыхать в, казалось бы, предсказуемую формулу новую жизнь. А поклонники жанра отметят многочисленные пасхалки: и открывающая сцена из «Хэллоуина» процитирована, и Дэвон Сава из первого «Пункта назначения» играет сразу две роли. В России сериал показывают на канале VIP Premiere и сервисе VIP PLAY. https://m.media-amazon.com/images/M/MV5BZmM4OThjMmEtYWY3NC00OTMzLWIyOTYtM2FkZWE2MzkwZGNlXkEyXkFqcGdeQXVyNzk5NDk3MjQ@._V1_.jpg

​​90-е и несуществование будущего У культовой группы Или в треке “Крик” есть замечательная строчка: "меня уже не страшит невозможность победы”.  Сама группа “Или” так и осталась на задворках глубокого андерграунда, да и сама вышеупомянутая строчка, несмотря на свою гениальность никуда дальше особо не пошла, замкнувшись в состоянии потрясающего артефакта памяти очень немногих. Хотя именно отсутствием страха перед невозможностью победить можно описать коллективное самоощущение бОльшей части населения России, которое (не)сознательно транслируется во все сферы так называемого искусства. Причем, как в треке “Крик” данная строчка как бы манифестировала тотальное принятие перед лицом непреходящей силы, которая больше и и могущественнее (сакральное, священное), так и в реальности общество нашло своеобразное мазохисткое удовольствие в принятии факта невозможности повлиять на окружающую действительность. И такая фрустрация, замыкаясь на самой себе, со временем рождает парадоксальное ощущение “упущенного, но не отпущенного”. Состояния, в котором человек из раза в раз принимается возвращаться в то время, где рубикон был еще не пройден и все можно было повернуть совсем иначе. Даже не для того, чтобы было лучше, а просто для того, чтобы было не так, как здесь. Как здесь, где окружающий мир пестует и празднует бессилие отдельного человека. Это состояние — принимая некоторые вольности в трактовке — можно назвать коллективной хонтологией, которая принимает образ не банального призрака ушедшего прошлого, шастающего по пятам, а призрака “так и не наступившего”, что, на самом деле, куда более страшнее. Наблюдая уже который год за, скорее, усиливающимся трендом “реставрации 90-х” в российском кино, убеждение в противоречивой коллективной тоске по “несостоявшемуся будущему” растет соотносительно выходу каждого нового проекта на эту тему. Авторы из раза в раз, из года в год принимаются восстанавливать, видоизменять и реформировать ушедшие уже двадцать с лишним лет назад 90-е, создавать все новые и новые сюжеты в декорациях этих времен, даже не думая останавливаться. И, что симптоматично, с каждой новой итерацией 90-е годы представляются более романтичными и “модерновыми”, в которых такие понятия как любовь, честь, достоинство (которые не могут существовать в мире, где будущего нет) еще не стерлись в порошок, а само будущее представляется не бесконечной спиралью повторений, повторений, повторений. То есть, перебирая историю 90-х годов авторы, сами того не сознавая, принимаются создавать мертворожденных детей несостоявшегося будущего, которому сбыться не суждено. И которое, однако, существовать от этого не перестает — оно просто принимается блуждать по миру призраком “неосуществимого”. Марк Фишер, один из самых опасных авторов для любого тонко чувствующего этот мир человека (в депрессию вгонит на раз), называл подобное состояние “ностальгией по настоящему” — состояние тоски по будущему, которого нас обманом лишили. Тоски по “модерну”, скажем так. Ибо, если модерн подразумевает под собой развитие, то постмодерн (настоящее) соткан из анахронических артефактов, которые тасуются из раза в раз, не давая современности чего-либо нового.  Посему видеть на жидкокристаллических экранчиках новомодные, современные и крайне красивые проекты, которые, несмотря на всю свою внешнюю красоту не могут скрыть свое ужасное нутро — отсутствие нового чувственного опыта и впечатлений — скорее, печально. Фильмы/сериалы о 90-х из раза в раз рассказывают одну и ту же историю про отсутствие будущего, которое давно умерло, но которую по-прежнему мазохистки-приятно слушать. Ибо "нас уже больше не страшит невозможность победы" https://telegra.ph/file/2d64f8f13ff8a6a9a72dd.jpg

Медленное кино. ⠀ Медленное кино — широкое понятие, объединяющее режиссеров из разных стран, для которых время, одна из главных категорий кинематографа, становится ключевым в творчестве. Для них в кино важен сам процесс, созерцательность момента, поэтому часто их фильмы состоят из очень длинных кадров, а сюжет (в привычном нам смысле, с интригой и главными героями) почти отсутствует: действие заменено состоянием. Такой метод называется дедраматизацией.  ⠀ Медленное кино обычно связывают с Азией (хотя некоторые исследователи считают, что фильмы Андрея Тарковского, Микеланджело Антониони и Шанталь Акерман можно считать родоначальниками). Так, в 1980-е годы начал снимать тайваньский режиссер Хоу Сяосянь, один из главных деятелей направления, чуть позже появляются фильмы Цай Минляна.  ⠀ Особое внимание отводится Филиппинам и Таиланду: оттуда вышли «звезды» Лав Диас, один из рекордсменов хронометража (его фильмы идут по 8–9 часов), и Апичатпонг Вирасетакул. Его фильм «Дядюшка Бунми, который помнит свои прошлые жизни» (2010) получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, что стало официальным признанием феномена медленного кино.  ⠀ За пределами Азии медленным кино занимались венгр Бела Тарр (его самые известные работы — семичасовое «Сатанинское танго» и «Туринская лошадь» о последних днях жизни Ницше), каталонец Альберт Серра, немец Филип Гренинг, а также аргентинец Лисандро Алонсо и мексиканец Карлос Рейгадас. Иногда в списках режиссеров можно встретить и Александра Сокурова — Рейгадас называет его фильм «Мать и сын» (1997) одним из любимых.  ⠀ Важно отметить, что медленное кино, хоть и предполагает созерцательность, не всегда означает умиротворение. Наоборот, скука, дискомфорт — важные составляющие, которых добиваются режиссеры. Так, Альберт Серра снял фильм «Смерть Людовика XIV» (2017), где процесс умирания так же мучителен для зрителя, как и для короля на экране, а в «Жене полицейского» (2013) Гренинга медленность подчеркивает бытовое зло и насилие.  ⠀ Также приемы медленного кино не всегда направлены на создание «реализма». Многие режиссеры работают со сверхъестественными мотивами: Вирасетакул обращается к мистицизму, а Рейгадас — к христианству. Одним из самых интересных примеров можно назвать картину вундеркинда Райя Мартина «Короткий фильм о Филиппинах» (2005), где рассказана мифологизированная история Филиппин и заново придумана старая хроника, которая была почти полностью уничтожена в стране.

​​И «Межсезонье» Ханта является, наверное, самой громкой попыткой рассказать о «русской молодости». Так называемым стартером, после которого, уверен, понесутся (уже понеслись) проекты про новое поколение. По крайней мере, так преподносилось. После своего громкого дебюта со «Штырем», который, на мой взгляд, обречен со временем стать культовым кино, Александр замахнулся на проект, который расскажет о современной русской молодежи. Об их чаяниях, мыслях, страданиях и идеях. Фильм делался на протяжении нескольких лет, постоянно спотыкался об недостаток финансирования, другие проблемы, но так или иначе – он вышел и его можно посмотреть на больших экранах. Сам Александр Хант говорит, что вдохновением (не прототипом, что важно) для «Межсезонья» послужила трагедия «псковских подростков» – пацан с девочкой, сбежав от родителей в загородный дом, вели трансляцию в перископе, где рассказывали о непонимании взрослых, выпивали, а в финале отстреливались от приехавших на вызов матерей силовиков, закончив жизнь самоубийством. История очень трагичная и запутанная, которая точно не приемлет лозунгов, редукции и сведения подростковых проблем в несколько емких фраз, которая последовала после их смерти. Однако именно в лозунги на стенах Александр Хант и проваливается, тщась передать душу «русской юности» в «Межсезонье». Все переживания, страхи и комплексы юных подростков вжимаются в несколько незатейливых надписей на бетонных заборах и пару пространных рассуждений о революции сознания. И это было бы неплохо, будь «Межсезонье» трехминутным типичным клипом, где пара подростков бухает, смеется, радуется и, так уж и быть, палит из калашей по воздуху – такая русская версия чеченских празднований смерти деда. Но Александр Хант снял двухчасовое кино, поэтому воспринимается происходящее на экране гораздо сложнее. Двое подростков, устав от дроча родителей, сбегают из дома. Они принимаются за такой «художественный вандализм», закрашивая лица депутата на баннерах, выкрашивая краской из баллончиков шубы в магазине (с разукрашенными лицами в виде животных), параллельно подворовывая на рынках и рассуждая об экзистенциальном прорыве. Их действия и формулировки хаотичны и сбивчивы, мотивации как таковой особо не присутствует, кроме мотивации «чтобы от нас отстали». В итоге подростков заносит в заброшенный дом среди лесной чащи, где их уже находит мент (папа героини) с обезумевшими от горя матерями. И начинается пальба, сопровождаемая пресловутыми лозунгами и плакатными заявлениями. Основная проблема «Межсезонья» – его пресловутая плакатность, лишенная какой бы то ни было рефлексии. Два главных героя Саша и Даня лишены целостности, а любой вопрос «почему?» или «кто они?» упирается в ответ «ну это ж русские подростки, ты че». Ответ, который упрощает и низвергает существующие проблемы и запросы того самого молодого поколения, превращая их в неосознанных пассажиров поезда беззаботности и эсхатологического счастья, что гонит в эпицентр ядерного гриба под забытого всеми Шарлота, да будет спокойна душа этого бедолаги. Хант как будто бы аксиоматизирует безыдейность молодого поколения, не способного формулировать собственные запросы, выходя за рамки заголовков и названий умных книжек (хотя, очевидно, что это не так). Без раздумий обвиняет старшее поколение в отсутствии диалога и желания услышать, так и не дав, собственно понять, что именно нужно услышать. Подростки в «Межсезонье» лишены голоса, способности формулировать. Поэтому они в финале только стреляют. И вот это .... https://telegra.ph/file/0a98b2ebb68147e6e3e11.jpg

«Очень странные дела» не смогли стать самым популярным сериалом Netflix. Рекорд по просмотрам всё ещё принадлежит корейскому хиту «Игра в кальмара» — 1,65 млрд часов за 28 дней. Четвёртый сезон «Очень странных дел» даже с преимуществом в виде большего количества эпизодов и их продолжительности за то же время получил на 300 млн часов меньше — около 1,35 млрд. «Игру в кальмара» не обгонит никто

Когда я был мелкий и не имел доступа к телевизору, то порой ходил в гости к другу со двора, где мы сидели на полу перед экраном и смотрели фильмы, которые показывали по СТС, ТНТ и другим каналам. Компанию нам составлял его батя – такой пухловатый мужичок-кузьмич, который не представлял свой вечер без Балтики и плоских сексистких шуток (с годами всё сильнее становлюсь на него похожим, что прекрасно). На определённой стадии своего опьянения бате надоедало смотреть фильм и он начинал его самостоятельно переозвучивать. Спиди-гонщик становился мажором, который гонит на ...ки, аватар обращался обезумевшим от горя раковым больным, придумавшим себе странный мир, – и другие примеры, которые я только что выдумал, потому что конкретики уже не помню. Важно, что батя начинал заниматься травестированием (высмеивать высокое через низкое) абсолютно неосознанно. Это возникало, как этакая необходимость, ввиду столкновения с чем-то сложным/большим – травестирование позволяло присвоить сложное, по пути упростив. Не в курсе, знал ли этот мужик про гоблинские переводы, но его пьяные реплики поверх оригинальной дорожки являлись практически точным повторением деятельности Пучкова. Интересно, что Гоблин толкал в медийном поле похожий образ "бати", который тебе и за то, как раньше было за... расскажет, и за то, как сейчас мир устроен и кто сидит на губе у общественных запросов объяснит. Тембральность его голоса, слова, которые он выбирает (..., тупое ... тупого говна и тд), внешность, добровольно-принудельная обязанность аудитории называть его Юрьевич, неизменный интерес к истории (преимущественно – военной), снисходительное отношение к западным продуктам – все это типичный набор "батька". Такого армейского, жизнь уже похававшего, готового обучать новых "батьков". Здесь как нельзя лучше работает оперативное прошлое Гоблина, которое, кажется, в любом другом случае играло бы в лютый минус. "Неправильные" переводы, появление которых было мотивировано снисходительным желанием высмеять неучей и показать, как надо — это вот та же самая история бати, что валит поверх оригинала ...ню (смешную/не смешную). А релевантность этой "...ни" определялась, зачастую, авторитетностью транслятора, нежели самим по себе смыслом. Мне никогда не нравились "неправильные" гоблинские переводы как раз по этой причине. Из-за их низвержения большого в бытовое, в котором "Звездные войны" становились историей про тазики, что заводятся с толчка, а "Властелин колец" превращался в похождение оставленных фортуной штрибанов. "Неправильные" переводы, будучи продуктом мелочного мышления, отрицающего возможности сказки и фантастики, воспитывали желание присваивать, но не наблюдать, изничтожать, а не возвеличивать, уталкивать бытом, а не высвобождать. И это довольно паршиво. Ох, надушнил ... https://youtu.be/Iq8tca82x2M https://youtu.be/Iq8tca82x2M

​​«Петров ебется как Маяковский» Говоря об отсутствии пресловутой «трансгрессии» я говорю не только о том, как секс снимается и как он демонстрируется, мне больше не дает покоя то, какую роль секс играет в 99 процентах фильмов и сериалов, его «смысловая» оправданность. Секс практически всегда становится тем самым императивом, который способен любой гражданский/политический активизм подавить одним своим появлением, замкнув героя в рамках самого себя и своих ощущениях, не позволяя тому выходить куда-то дальше набора стереотипов и штампов – женских персонажей это касается особенно. Фильм «Непослушная» с Резник и Петровым – прям квинтэссенция моих слов про убивание какого-либо активизма в любой – даже примитивной, как эко-активизм в представлении Суворова – форме. Героиня «Непослушной» эко-активистка с так сказать активной гражданской позицией, которая отстаивает свои интересы, борется с системой и так далее. Но всё это рушится в тот момент, когда появляется мужик при бабках, готовый предложить ей довольно заунывные развлечения в виде вагинального вибратора и пары плеток на стене. Всякий активизм уходит после буквально первых столкновений с белым богатым гетеросексуальным мужиком, чья власть и щенячий взгляд топят холодное сердце бессердечной активистки. Симптоматично, что «Непослушная» довольно скоро совершает (а главная героиня – особенно) полицейский разворот и гонит в пучину тотальной замкнутости в самой себе, начиная приходить к не менее примитивным выводам, что «все проблемы – от отцов». После следуют абсолютно необязательные минуты хронометража, наполненные необязательными, зачастую, кринжовыми и кривыми кадрами, оправданность существования которых довольно простая – фильм снимали быстро к 14 февраля, нужно было забить время (я не шучу). Важно здесь то, что будь это «Непослушная», будь это ...ий «Медиатор», будь это «Измены» – данные проекты не могут и не будут работать до тех пор, пока есть такие законы, как запрет ЛГБТ-пропаганды, который, стоит сказать, существует неформально уже довольно давно. И дело здесь не в том, что «геи – это нормально» и т.д (это очевидно), а проблема в замкнутости и неповоротливости дискурса, который буквально на законодательном уровне оказывается лишен огромного пространства для рефлексии, публичных обсуждений и полемики, оказываясь замкнутым в комнатке с Петровым, поедающим фаллос из белого шоколада (и я блять снова не шучу). Можно закрывать форточку. https://telegra.ph/file/beca4b037a301044584ca.jpg

Братья Сунь/The Brothers Sun Расклад в семье вышел такой: Брюс живёт с матерью, Чарли остался с отцом. Брюс с матерью живёт в Калифорнии, Чарли с отцом – на Тайване. Брюс учится в колледже, Чарли – главный киллер в триаде, которой управляет их отец. На отца, шефа этой мафиозной ячейки общества, совершили покушение, а значит Чарли должен лететь в Калифорнию, чтобы защитить мать и Брюса. Брата же увезли от отца и тайваньских дел таким маленьким, что он даже не знал, что его семья имеет вес в криминальных делах, брат – убийца, отец – авторитет, а его мать, его мама, которая беспокоится пообедал ли он, не опоздал ли на семинар, тоже часть этого преступного мира. Так начинается новый экшн-сериал от Netflix, в котором есть драки, убийства, чёрный юмор, китайские триады, американские копы и Мишель Йео. За ширмой боевика, конечно, спрятана история про детей и отцов, братьев и другие семейные связи. Да, оба брата росли в разных мирах, один – нюня, другой – жестокий убийца, но оба не хотят заниматься тем, что делают, потому что обоим это было навязано, хоть и разными путями: материнской лаской и убеждением, отцовским приказом. Сериал оставляет немного карусельное впечатление: отличные моменты чередуются с просадными, но в целом получилось неровное, но и неплохое шоу с обилием экшна (не всегда идеально поставленного, но драйвового), юмора и с Мишель Йео, которая всегда хороша. 7.0/10. Вот такой вот первый свежий сериал, который я посмотрел в новом году.